Я помню, как по крыше мы гуляли,
И ты сказал мне: «Знаешь что, Ириш,
Не правда ли, великий вождь был Сталин?
Скажи скорей, иначе полетишь!».
Но я исполнить просьбу не спешила.
Ну, как сказать, хорош он или плох?
Ведь мне всегда о многом говорило
Название такое — Сандормох.
И вот куда прикажете мне деться?
Стою, ни да, ни нет не говорю.
Как ингушам знакомым и чеченцам
В глаза после такого посмотрю?
А может быть, сказать мне стоит прямо,
Что никакой нам Сталин не отец?
Что хорошо я помню Мандельштама,
Вадбольского и Бруни, наконец.
Ты озверел, ответа не услышав,
И с криком: «Либерастка, замочу!», —
Толкнул меня. И вот, покинув крышу,
Мимо балконов, окон я лечу.
И мысль одна: вот смерть моя приходит!
Ты, Господи, грехи мои прости!..
Но паренёк, стоявший на балконе,
Меня за шкирку ловко ухватил.
Кирилл, что мне явился как спасенье,
Не расставался с той поры со мной.
И так случилось — в это воскресенье
Мы в церкви стали мужем и женой. |
