(Уважаемые читатели, новая наша повесть является продолжением предыдущей работы под названием «По Муромской дорожке». Для понимания происходящего приглашаем ознакомиться с повестью. С уважением авторы: Аля и Олег)
Пролог.
Поезд стал замедлять ход и остановился на какой-то станции.
- Где мы сейчас? – спросила пожилая женщина, ехавшая в купейном вагоне пассажирского поезда у мужчины, сидящего у окна.
Мужчина отодвинул шторку на окне и всмотрелся в темноту. Вагон остановился как раз напротив небольшого здания вокзала. Ему удалось рассмотреть название станции на фронтоне здания. Сердце пропустило один или два удара. Название станции был до боли знакомо. Через 15 минут поезд остановится на большей станции города, где прошли его молодые годы, и который он давно покинул. Ностальгические мысли роем пронеслись в голове. А если сейчас выйти? Удастся ли, вернувшись в этот город, вернуть то, что было тогда? Ну хотя бы не вернуть, хотя бы окунуться в тот мир ушедшей юности. И самое главное, может быть удастся вновь встретить Её? - подумал пассажир.
Пока он так размышлял, прошло 15 минут, и поезд стал снова замедлять ход. Решение было принято. Мужчина спустил ноги с полки, поискал свои меховые ботинки, обулся, достал свою спортивную сумку, побросал в нее, свои вещи, что были разложены на полке, накинул на плечи дубленку, схватил шапку и двинулся на выход.
- Куда вы? Вы выходите? Вам же до Москвы, - забеспокоились соседи по купе.
Мужчина ничего не ответил, вышел в коридор и поспешил на выход, спустился по ступенькам на перрон. Проводница, стоящая у вагона, проводила его удивленным взглядом, но ничего не спросила. Он быстро прошел по перрону мимо здания вокзала и свернул на Привокзальную площадь. Ноги сами понесли его по знакомому маршруту. Он слышал, как у него за спиной тепловоз подал короткий сигнал, и поезд двинулся дальше. А он все шагал по заснеженным улицам когда-то такого родного города. Мужчина шел все дальше от вокзала и узнавал, и не узнавал эти места. На улице Некрасова среди одноэтажных, в основном, деревянных частных домиков, стали попадаться двухэтажные кирпичные здания. А вот улица Чернышевского, кажется, совсем не изменилась. Все те же домики под шиферными крышами, с заборчиками и палисадниками перед домами. У кого-то перед домом рябина, где-то кусты сирени, а где-то вечнозеленые туи. Раньше в те времена их не было. А ноги его несли все дальше и дальше. Он почти не замечал дороги, погруженный в свои мысли. Вон за поворотом за тем домом под металлической крышей должна начинаться улица Западная. Ноги сами понесли его быстрей. Поворот и открылась перед ним улица, с которой у него столько связано. И все здесь, кажется, осталось, как много-много лет назад. Все так же плохо чистят тротуары, идти приходится, маневрируя между кучами снега. Иногда приходится прижиматься к забору, чуть ли, не держась за него. Вот дом Полины Алексеевны, неизменной старшей медсестры. Дальше дом Петра Петровича - заведующего терапевтическим отделением. А дальше дом агронома Пивчука. У его у дома был чудесный сад. Всегда покупали у него антоновку и мочили на зиму. А там жила когда-то красавица Ольга. Когда она шла по улице, все мужчины глаз с нее не спускали, а жены их злились. “И что они в ней нашли? Худая, костлявая, ни рожи, ни кожи!” - злословили они.
Вдруг кто-то дернул его за рукав дубленки и на голову, на плечи посыпался снег. Марк остановился. Оказалось, это была ветка заснеженной сирени, торчащая над заборчиком перед домом. Мужчина, увлеченный своими воспоминаниями, чуть не прошел мимо. Он взглянул на дом. Это был дом №6, о чем свидетельствовала табличка с надписью: “ Западная 6”. Это он сам ее прибивал, когда коробка дома была выведена под крышу. Он так бы и прошел мимо, если бы его не остановила ветка сирени. В этом он почувствовал какой-то знак свыше. Ведь этот куст посадил именно он. Марк взглянул на дом и сразу узнал его. Все было здесь родным и знакомым. Это они с будущим тестем (так все считали тогда) строили его. В окне за темной шторой горел свет и мелькала какая-то тень. А вдруг она? - пронеслось в голове. И, словно по заказу, в окне появился женский силуэт. У Марка замерло сердце. Он узнал ее. Это была Юлия, хотя прошло много времени. Женщина протянула руку и закрыла форточку, затем немного постояла, всматриваясь в темноту, и, как бы нехотя задернула штору. Через полминуты свет комнате погас. Там чужая жизнь, - внушал он себе. Но все же сверлила мысль: а может зайти? Но тут же остановил себя. А что я ей скажу?
Глава 1. Марк. Воспоминания.
Марк еще долго стоял перед домом, глядя задумчиво на темное окно, задернутое шторой, пока не почувствовал, что начал замерзать. Хотя он был в теплых ботинках, но все-таки ночной январский мороз давал о себе знать. Холод начал пробирать его снизу, а он все еще стоял в напрасной надежде, что снова распахнется штора и в окне появится ОНА. А что, если даже такое случится, то все равно не позовет же она его в дом? Этой шторой и погасшим светом в окне она отгородилась от него навсегда.
Наконец, он очнулся от своих мечтаний, когда уже окончательно замерз. Нужно было подумать о ночлеге. На что он рассчитывал так, бездумно покидая поезд? Он не знал, за годы, что он отсутствовал в этом городе, появилась ли здесь гостиница, или все приезжающие так и останавливаются в Доме колхозника. Спросить было не у кого, вокруг не было ни души. Все добрые люди в этот зимний вечер сидят по домам, а только он один мотается по городу, что-то ищет и сам не знает, что. И ему не оставалось ничего другого, как повернуть обратно. Дом колхозника находился на Привокзальной площади. Дом оказался на своем месте, за эти годы он почти и не изменился, может только штукатурка на внешних стенах сильнее облупилась. Он вошел в здание и в вестибюле обратился к женщине, сидящей за невысокой стойкой:
- Добрый вечер. Могу я у вас остановиться на пару дней?
- А вы в какую организацию прибыли?
- Да не в какую, я сам по себе.
- Обычно мы таких не принимаем. У нас останавливаются только командировочные.
- Так что же мне делать? В городе другая гостиница есть?
Женщина отрицательно покачала головой.
-Так как мне быть, знакомых у меня в этом городе нет. Не выкинете же вы меня на мороз. В такую погоду добрый хозяин собаку на улицу не выгонит.
Женщина улыбнулась.
- Да ладно, на ночь я вас устрою. На ваше счастье, места сейчас все свободны. А утром вы уж поищите, где вы будете жить эти дни.
Записав данные с его паспорта, дежурная провела Марка в одну из комнат, где стояли застеленные шесть кроватей.
- Выбирайте любую. Душ я вам не обещаю, а кипятком из чайника с вами поделюсь.
И она удалилась. Марк огляделся вокруг. Это была та же самая комната, в которой он жил, когда приехал в этот город по назначению после института. Он тогда проживал здесь, когда работал в больнице, здесь он познал любовь с девушкой, которую любил, отсюда уехал в командировку, как считал на год, и, которая затянулась на годы. Казалось, что за эти годы в комнате ничего не изменилось. Хотя нет, стены раньше были побеленные, а теперь в красивых обоях. И кровати раньше были металлические с панцирными сетками, а теперь деревянные. И одеяла, похоже, теперь из верблюжьей шерсти. По старой привычке, он занял кровать в углу около окна. Вынул из сумки туалетные принадлежности и переложил их в рядом стоящую тумбочку. Взял мыло и полотенце и направился в душевую. Как и говорила дежурная, душ не работал. В кранах была только холодная вода, но в титане вода еще не успела остыть. Он умылся, почистил зубы и вернулся в свою комнату, разобрал постель, разделся и лег. Полежал некоторое время, закинув руки за голову, потом встал, пошлепал к двери к выключателю, погасил люстру под потолком. Темно в комнате не было, через два окна в комнату пробивался свет от уличных фонарей на площади. Он лег и задумался. Тот же город, те же улицы, тот же Дом колхозника и даже та же комната навевали на него ностальгические воспоминания. Ему уже начинало казаться, что не было этих промелькнувших лет, и он сейчас молодой врач, приехавший в этот город по назначению, только устроился жить в этом Доме колхозника. Да, он уже врач хирург-травматолог. Только еще вчера, казалось, он был еще студентом, а теперь он уже дипломированный специалист. Вопрос о выборе профессии с самого детства у него не стоял. Он родился и вырос в медицинской семье. Дед у него был хирургом и заведовал районной больницей, мать была гинекологом. В доме было много медицинской литературы, и он намного раньше своих сверстников узнал строение человеческого тела, а особенно, когда он подрос, его интересовало строение женского тела. В постоянных разговорах за столом деда и матери сквозили медицинские термины, к значениям которых он привык с детства. Запомнился такой случай. Приехал с семьей погостить к отцу сын его Александр, брат матери Марка с семьей. Они уже много лет жили отдельно. За обедом дед с матерью, как обычно, стали обсуждать очередную операцию. Марк вспомнил, что речь тогда шла о вычистке и внематочной беременности. Тетя Галя, слушая их, вдруг подхватилась, закрыла рот платком и выскочила в туалет, где ее вырвало. Дед с матерью только переглянулись. Для них это были будничные разговоры. К ним Марк привык с детства. Иногда дед брал его с собой в операционную. Он залезал наверх, на рядом стоящее гинекологическое кресло, и оттуда ему было хорошо видно весь процесс, происходивший на операционном столе. Ни вид крови, ни ран, ни внутренних органов человеческого тела не вызывали в нем неприятных эмоций. Казалось, ему сам Бог велел пойти по стопам деда и матери. И он стал врачом. А специальность он выбрал себе, как ему казалось, самую мужскую - хирурга-травматолога.
Тяга к противоположному полу у Марка проявилась рано. Сам он этого не помнит, но мать ему рассказывала, что он влюбился первый раз в первом классе в девочку-одноклассницу. Мать спрашивала у него, чем она его привлекла? Он отвечал, тем, что у нее была шапочка с ушками, как у кошки. И в дальнейшем в школе у него были подруги и были влюбленности. Но умелое воспитание матери, внушающей ему уважение к Женщине не позволяло ему допускать вольности в общении с девочками, а затем и девушками. И в результате свою первую женщину он познал только в 22 года.
Считается, что у мальчишек в 14-16 лет проявляется суперсексуальность. Начинается половое созревание, гормоны играют, заставляя их постоянно думать о сексе. Некоторым удается уже в этом возрасте начать половую жизнь. Как правило, первый раз у них это происходит со зрелыми женщинами, значительно старше их. И хорошо, если такая “мамочка” поведет себя достойно, оставив приятное впечатление о сексе с женщиной, потому что первый секс в памяти остается на всю жизнь. И от этого первого раза многое зависит, как парень будет в дальнейшем относиться к женщинам.
Но бывает и иначе. Когда Марк учился в старших классах, в соседнем доме жил мальчишка на год моложе его. Они дружили, на каникулах часто проводили время вместе. У них было общее увлечение радиолюбительством. Они могли часами сидеть на веранде у Марка и паять приемники, усилители, блоки питания. И часто во время этого занятия у них разговор заходил о женщинах, о сексе. Для Юрки, а так звали соседа Марка, это был больной вопрос, он был просто зациклен на нем. У Юрки фигура была нормальная для его возраста, ростом он был выше среднего, хорошо сложен, но вот лицо подкачало. Лицо его портила сильно выдающаяся вперед нижняя челюсть. В те времена у каждого мальчишки была своя кличка. У Юрки была кличка “Обезун”. Из-за его внешности девочки неохотно дружили с ним, хотя у него был прекрасный характер. Может быть из-за отсутствия должного женского внимания к нему, у него был повышенный интерес к сексу. Но только теоретически, практически ему это еще не удавалось.
Жили они с Юркой в рабочем поселке, их дома стояли недалеко от пятиэтажного общежития завода “Мехдеталь”. На первом этаже было мужское общежитие, а на втором - женское, а с третьего по пятый этаж занимали комнаты для семейных пар. В женском общежитии жили девушки и молодые женщины в возрасте, в основном, до 30 лет, как правило, приезжие из окружающих сел в поисках работы и мужей. И поведения они были далеко не монашеского.
И вот в одну из субботы в гости в комнату, где жило шесть женщин, пришло пятеро парней с намерением провести с ними ночь. А девушки запротестовали: “Нас шестеро, а вас пятеро, значит одной не достанется. Ей будет обидно. Пока не найдете шестого, в комнату не пустим.” И тогда парни вспомнили о Юрке. А он в это время сидел на веранде у Марка. За ним прибежали и утащили его в общежитие, объяснив зачем. Надо сказать, что в тот момент Марк даже позавидовал другу. Но через двадцать минут Юрка вернулся страшно расстроенный. Долго не отвечал на расспросы Марка. Марк потом от ребят узнал, что произошло там, в той комнате. Когда собрались шесть на шесть, сели за стол, выпили по паре рюмок и разобрались по парам и по кроватям, Юрке досталась рыжая Мальвина (все так в поселке звали Милку Кружилиху). Пары, не теряя времени, принялись за дело. Юрка, глядя на них, тоже разделся и нырнул к Милке под простыню. То ли из-за того, что он выпил, то ли потому что это было для него первый раз, но он никак не мог попасть куда нужно. Милка решила помочь парню, взяла рукой его член, чтобы направить, а он тут же и кончил ей в руку. Она подхватилась, схватила свои трусы и давай ими лупить Юрку со словами: “Ах ты ё…арь такой! Вон!!!”
И так гнала его из комнаты и по всему коридору второго этажа.
Можно только себе представить, какую моральную травму психике она нанесла молодому человеку. Но с тех пор Юрка о сексе перестал говорить. Для Марка же этот период суперсексуальности прошел как-то спокойно.
