река была полной, он осторожно вошло в воду, тихое с виду течение было быстрым, струи студили, горячие больные ноги, но стоило ему войти глубже, как ноги начало сводить судорогой, а холодная стремнина, ласкаясь повлекли его в сторону на глубину, вода ворожила над ним смеялась девичьим смехом, в плеске ему слышался и голос Ии, он манил туда где глубже и темнее, но так не могло быть. Он загрёб пригоршню воды и смысл с лица пыль, пот и кровь, лицо загорелось, но боль отрезвила, он продолжил идти. Хотелось набрать ещё воды и напиться, горло словно забило песком, а шершавый язык то и дело присыхал к нёбу. Но он понимал, что не освобождён от обряда подготовки и лишь постарался идти быстрее.
Волк, ведший его через лунную ночь, был чёрным. Зверь встретивший Улора на том берегу, своей сверло-серой шерстью почти сливался с павшим на землю туманом, отрок едва различал его в дымке, только по движению. Толи оживший степной дух, толи зверь, вёл его на вершину холма. Держался зверь ближе, видя, что человек за ним не бежит, а больше ковыляет.
С вершины открылась степь, она лежала в утренней дымке, словно в облачном небе, павшем на землю, из неё поступали холмы, дальние из которых будто таяли в облаках, деревья кусты и камни, были неверными на глаз, как духи, обретшие видимость в короткий миг, между светом небесных костров до пришествия всесветлого Ра. Средь всей этой невесомой прозрачности выделялось тёмное урочище, твёрдое с виду подобно камню оно смотрело в небо верхушками елей, похожих на крепостной частокол. Ещё меж елей горел огонь, разгонявший туман.
Ельник предстал ему не таким густым и мрачным как в рассказах. В сердце леса стояли несколько хижин забранных одной изгородью.
-Духи забрали её.-Сказал Имлех, в ответ на взгляд блестящих на грязном запылённом лице парня.
Улор опустился на колени, после странствия на добрую половину дневного конного перехода, сил барагозить и отчаиваться у него не осталось.
-Она умерла?-Глядя в землю спросил, отрок.
-Нет, но душа её в нижнем мире.
-Я хочу к ней.-Улор попробовал вскочить, но усталость прижала его к земле, он попытался вновь, Имлех протянул ему руку:
-Идём, ты ей нужен.
В центре скита горел огонь, перед ним, на большом плоском камне лежала Ия. Увидев её Улор попытался побежать, но запнулся, упал, попытался опереться на давно погасший факел, упал, утробно зарычав от бессилия, заскрёб пальцами по земле, поднял себя на четвереньки, и так добрался до камня. Девушка лежала на камне, укрытая меховым одеялом. Он подполз к ней, взял её ладонь, прижал к своей щеке и застонал. Ладонь была ледяной
-Оплакивать её будешь когда она умрёт.-Сказала женщина, стоявшая в изголовье каменного ложа. Высокая, стройная, на вид она была ровесницей Имлеха. Её волнистые чёрные волосы лежали как плащ на плечах и спине. На ней было чёрное, мужское одеяние – короткая рубаха и штаны, на ногах у неё вместо обмоток и сандалий, было что-то невероятное сшитое из кожи. Она взяла бронзовый кинжал, поднесла его лицу Ии.
-Нет! Выкрикнул отрок, потянувшись рукой чтобы прервать пугающий жест. Хранитель огня, перехватил его руку, женщина поднесла кинжал губам девушки, а следом показал его юноше. На широком полированном лезвие, быстро таяло облачко, оставленное дыханием Ии.
-Но это ненадолго.-Сказала Хозяйка волков.-Если она задержится в нижнем если она задержится там, тогда она умрёт здесь. Её силы кончаются Твоё имя было последним у неё на губах. Готов ты пойти за нейю, Улор, сын Раала из рода Вайши?
-Я?-Юноша ошалело посмотрел на стража Цитадели.
-Здесь воля посвящённых кончается.-Ответил его взгляду Хранитель огня.-Ты должен ответить, если ты хочешь совершить задуманное.
-Да Хозяйка, я готов.
Шаманка, подошла к юноше, пристально заглянула ему в лицо:-Ты голоден и устал, таким ты сам не вернёшься оттуда. Янтака, накорми его немного, ему надо отдохнуть. Да, пусть выпустит воду, а то предстанет перед любимой обделавшимся, не красиво.
Откуда-то появилась, беззвучная, быстрая и сильная, как степной зверь – Янтака. Парень попытался сопротивляться.
-Улор, она ждёт тебя там, споря со знающими ты ничем ей не поможешь.-Сказал ему воин и отрок сдался.
По жесту Хозяйки волков, Имлех поднял девушку на руки. Она была ещё легче и прозрачнее чем, когда он нёс её от колесницы до камня. Шаманка, откинула полог, они вошли в крытую берестой, круглую хижину. Страж цитадели, положил девушку у небольшого очага в середине, свет падал на неё от двери и сквозь дымогон над очагом, рассеиваясь в дымке от курящихся трав свет больше скрывал чем, делал видимым. Это место предназначалось для странствия в нижний мир, одуряющий запах трав кружил голову, увлекая сознание прочь из тела. Устроив девушку поудобнее, он направился к выходу.
Шаманка ещё стояла у входа, держа полог открытым. На фоне света он не видел её лица, но знал, она не смотрит ему в глаза. Воин знал, опережает смерть, тот, кто смотрит ей в глаза. Но сейчас сам старался не смотреть. Близко, можно очень близко на толщину бритвенного лезвия, но не в глаза, иначе станет видно душу, разорванную невозможным желанием. Сердце заколотилось в груди, так всегда, когда она оказывалась настолько близко. Нужно было уйти, пока взгляд не выдал то, что они оба хранили в себе. На всякий случай сжав кулаки, страж Цитадели, направился к выходу. Но всё равно проходя мимо он задел хаманку плечом и в следующее мгновение, ощутил тонкие горячие пальцы на своём, до белизны стиснутом, кулаке. Он замер, сердце ухнуло куда-то вниз и там засветилась в бездонной пропасти, освещая отчаянное неизречённое чувство. Кулак, как бронза в плавильном тигле, расплавился, стал ладонью, но он не ответил на прикосновение, страх сковал прославленного война, воеводу дружины, а потом он услышал слова древней мольбы:
-Отведи меня на гору…
К лицу прилил жар, как если бы он заглянул в литейную печь. Это был голос шаманки. Её пальцы чуть сжали его ладонь, он ощутил дрожь. Шаманка не могла просить Хранителя огня об этом. Воин осторожно обернулся, медленно, будто встретил зверя чьё имя запретно и боялся его спугнуть. Нет, их взгляды не пересеклись, Хозяйка волков смотрела на девушку, но взгляд был печален. Пальцы Хозяйки скользнули по ладони Имлеха, так словно это ему почудилось. В следующий миг до его слуха снова дотянулись слова старинной просьбы о счастье. Снаружи недалеко пели песнь о Бурике и Сури.
Песнь о том, как молодой воин Бурика, вернувшись из похода, застал свою жену Сури при смерти, хуже того отравленной другой женщиной, претендовавшей на его сердце. В гневе он убивает отравительницу, а также всех, кто пытался её защитить и всё это беззаконное кровопролитие он творил в стенах священной вары. С умирающей женой на руках, Бурика, бежал на Шаман-гору, добравшиеся до которой уже не принадлежат ни варне, ни роду, а только земле да небу. Это право охраняют девы белой и черной луны, которых издревле чтили даже посвящённые. На вершине горы, Мать Земля приняла кровавую жертву отмщения, а Небо ответив страстной молитве воина, послало огонь свой, который пройдя сквозь тело Бурики, исцелил его возлюбленную Сури. Но пламя оставило шрам у него на плече. Но следом за беглецами, к горе подступили сородичи убиенных. Утром другого дня они ворвались на гору, пролив кровь дев белой чёрной Луны. Там их встретил огромный зверь, из тех чьё имя запретно, ушли от него немногие. Сури же, за которой не нашли греха в случившемся, не вернулась в вару, осталась жить среди дев, где через девять месяцев родила двух сыновей, ставших могучими охотниками. А вару начал терзать, зверь из тех чьё имя запретно, рвал и крал скот, нападал на людей, пугал хлеборобов, работающих в поле. И так много лет. Пришлось всем варнам поклониться охотникам-никлюдам, Жившим с седой матерью далеко в лесу. Пошли братья и убили зверя, потом говорили, что не было доблести в той охоте, зверь будто сам хотел, чтобы жизнь его оборвалась. Когда же со зверя шкуру, нашли у него на плече огненный шрам.
Сердце воина застучало ровнее, голос шаманки ему примерещился, а слова песни долетели снаружи. Сказители, пели её и в стенах вары, из этого сказания Улор узнал об исцеляющей силе Небесного пламени.
-Я пойду, они придут ближе к закату, но Анн будет с ними.
-Ступай, прошептала она.-Его опять обожгло.
В хижине, его замутило, голова закружилась сильнее, Улор пошатнулся и задел головой жердь, держащую крышу.
Янтака накормила его ячменными лепёшками и напоила его каким-то ведовским зельем, от которого перестала ощущаться утренняя прохлада, в голове стало пусто и весело, а краски и звуки, будто стали сильнее и ярче. Следом она затянула песнь о Бурике и Сури и лишь исполнив сказание до конца, принесла горшок, чтоб он избавился от воды, отхожих мест, в отличие от вары, тут не имелось, он почему-то стеснялся, а она только хихикала, а то, что он напрудил в горшок, она не вылила за оградой скита, но передала другой девушке живущей в ските, которая бережно унесла горшок. Только тогда появилась Хозяйка и повела его к хижине, в которую Имлех отнёс Ию.
-Сядь.-Велела ему Шаманка, когда его голова нашла уже третью жердь. Он опустился на колени, но это мало помогло, кружащаяся голова то и дело норовила опрокинуть его навзничь.
-Ложись рядом с ней.-Повелела Хозяйка волков. Он лёг на спину, но земля вздыбливалась и качалась под ним, норовя сбросить, он попытался ухватиться за земляной пол, надеясь не упасть. Ладонь Ии, в руке была теплее чем, в рассветных сумерках, на холодном камне. Свет из дымогона нестерпимо слепил глаза, он их закрыл и полетел в темноту. В детстве он как-то упал в ещё не открытый колодец, ощущение было похожим. В ужасе он стиснул ладонь Ии, понял, что ей больно и разжал пальцы.
Он летел между двумя громадами, в сравнении с ними все горы, окружавшие Вараим казались речными камешками. Громады медленно сходились, как льдины на воде. Их грани влажно поблёскивали в темноте мокрым камнем. Они стискивали, давили, душили его, вызывая смертный ужас. Когда они сойдутся совсем, от него ничего не останется. Но там была она. Вцепившись руками в режущие края, напрягшись до зубовного скрежета, он протолкнул себя вперёд.
Стоял мрак, но света хватало чтобы различить тропу, огороженную цепочками камней, тропа по щиколотку была залита водой. А дальше или выше, на погребальной краде лежала Ия, в круг неё был свет, берущийся не весть откуда, тьма тоже клубилась около погребального костра, она текла, вздымалась, густая, чёрная, как смоляной дым, но белый не жгучий свет, не допускал её до девушки. Улор, рванулся вперёд, к ней по тропе, сделал несколько шагов, пока тропа не повернула в сторону, а он продолжил бежать вперёд, когда он уже занёс ногу на ту сторону цепочки камней, кто-то с силой дёрнул его за рубаху, так, что та затрещала.
-Куда лезешь?! Рассудок у тебя, лишний? Смотри, там пустота.-За цепочкой камней был непроглядный мрак, в нём, где-то совсем далеко, мерцали небесные огни бесчисленных поколений щуров. Мимо юноши во мрак полетел факел. Он заворожённо смотрел, как огонь удаляется в темноте, так же он сам летел через черноту, боясь потерять разум, яркое пламя, сперва стало огоньком лучины, яркой
