— Любимая, предлагаю мужественную руку и горячее и верное сердце! — Потом для усиления впечатления добавил. — Стань моей женой! Согласна, а?
Парень облегченно вздохнул, будто сбросил одним махом с плеч тяжеленный груз.
Парень пристально, пытаясь заметить все нюансы, по-прежнему смотрел в ярко-голубые глаза девушка. Та, в свою очередь, отвечала тем же. Разница была в одном; её взгляд заметно потеплел, и на лице засветилась именно та улыбка, которая своей нежностью сводила Игоря с ума.
Но она молчала. А Игорь терпеливо ждал. Он готов ждать… Столько ждать, сколько девушке понадобится. Наконец, услышал:
— Да…
Игорь вскочил на ноги, вынул из кармана небольшую коробочку и протянул.
— Тебе, мой дорогой Светик-Семицветик… Знак помолвки… Прими…
— Но я к свадьбе, ты знаешь, сейчас не готова
Она вновь улыбнулась, а Игорь кивнул.
— Знаю.
— Тогда, — Светлана открыла коробочку, достала кольцо, бриллиантом сверкнувшее под абажуром, и протянула жениху и шутливо сказала, — окольцуй по всем правилам.
Что и было незамедлительно сделано.
— А-а-а… Могу поцеловать?
Тишину застолья нарушил, громко рассмеявшись, счастливый Владимир Игоревич:
— Не столько можно, сколько нужно!
Девушка стыдливо покраснела и опустила глаза.
— Ну… Если родители…
Парень к исполнению нужного отнесся весьма добросовестно.
А КОГДА ЖЕ СВАДЬБА?
Шли месяцы своим чередом, шли незаметно, шли, несопровождаемые ни душевными тревогами, ни, тем более, стрессами. Все пребывали в предвкушении важного события — предстоящей свадьбы между помолвленными Игорем Мартьяновым и Светланой Золотых. Оба буквально купались в, окутывающих их с головой, ласковых волнах эйфории.
Кстати говоря, к июню девушка вполне освоилась с новым статусом и бывала у Мартьяновых куда чаще, чем прежде и это несмотря на ее занятость в институте, где сначала была преддипломная практика (повезло в том, что попала в престижную школу №2, что на улице Челюскинцев, в одном лишь квартале от Мартьяновых), потом выход на подготовку диплома, его защиту, а там и последний порог, который пришлось преодолевать, — госэкзамен по профилю, значит, по теме «Дальнейшие перспективы развития филологии, как науки, в двадцать первом веке».
Невестка, без пяти минут специалист, помнится, сокрушалась по поводу экзамена:
— Черт знает, что… Какая наука? Где она? Хуже того, преподавание русского языка и литературы — на школьных задворках, словесникам урезают часы, из-за чего и зарплата по нынешней жизни, откровенно говоря, позорная.
Игорь, слушая, сочувственно говорил:
— Были же установочные лекции, о чем-то говорили…
— Говорили, да, и даже много… Пустословие, далекое от практики… Пишут и защищают кандидатские и даже докторские, тем самым, как они сами считают, вносят «весомый вклад в развитие и обновление научной мысли». Пишут ради одного: иметь надбавку к окладу. Наукой тут и не пахнет.
Как бы то ни было, но преодолела и это затруднение: не на «отлично», а всего лишь на «троечку». Расстроилась? Ничуть!
После экзамена весело рассказывала жениху:
— Ни о чем другом даже и не думала… Наплела всякой чепухи, которая только могла прийти в голову, сдабривая вольными ссылками на лекции экзаменаторов.
Между прочим, родители Игоря, называвшие Светлану теперь только доченькой, не осуждали, наоборот, радовались, ибо теперь для бракосочетания нет никаких препятствий, однако девушка не называла дату, оттягивала событие. Теперь говорила, что надо найти хорошее место, где не будет стыдно получать зарплату.
Игорь проговорил:
— В любой школе возьмут, с руками оторвут. Словесников не хватает.
— Потому и не хватает, — возражала Светлана, — что молодые специалисты бегут, как черт от ладана С нашего курса планируют работать по специальности только двое, а другие — секретаршами, делопроизводителями, чиновницами в районные администрации. А я? Рыжая, что ли? Судьбой обиженная? Ну, нет!
Мартьяновы имели свои аргументы Они не считали себя людьми, гребущими деньги лопатами, но и не были настолько бедными, чтобы иметь серьезные материальные затруднения: где трое, там и четверо выживут. Услышав этакое, девушка напряглась. Потом с присущей ей ироничностью уточнила:
— Если только правильно поняла, собираетесь взять, так сказать, на полное материальное обеспечение? Это меня? Человека молодого и полного жизненных сил и здоровья?
Владимир Игоревич, чтобы пощадить самолюбие невестки, осторожно уточнил:
— Не совсем так, доченька, — Анна Николаевна, поддерживая мужа, закивала — В школе, да, ставки не ахти, но у тебя будет муж с твердым и неплохим окладом, плюс мы… Да, пенсионеры, но всё деньги.
— Спасибо, конечно, но… Я говорила Игорю: проблема не столько в материальной стороне, точнее, не только, сколько в том, что терпеть не могу педагогику.
— Но, доченька…
— Понимаю, что, Владимир Игоревич, хотите сказать. Не трудитесь: поступая в этот институт, я руководствовалась одним, где меньше конкурс и где, соответственно, больше шансов оказаться зачисленной.
— И только-то? — девушка кивком подтвердила. Будущий свекор разочарованно протянул. — По-нят-но…
Никто на невестку не давил, не висел над душой. Мартьяновы деликатничали. И ждали. А что, простите, оставалось делать? Все понимали: помолвка — еще не всё дело, а лишь его ничтожная часть.
СВАДЬБА С ОТКРЫТОЙ ДАТОЙ
Молодые, когда в их напряженном графике появлялось свободное время, наслаждались друг другом: то гуляли в парке Маяковского, благо в разгаре была весна и природа (после долгой уральской стужи) благоухала, то ходили на полночный киносеанс, то в театр драмы, то на супермодерновую постановку в театре Коляды, то в ночной клуб. Инициатива обычно исходила от Светланы, а Игорь, отлично понимая проблемы девушки, подстраивался, хотя и у него свободного времени было в обрез: на предприятии активно шло технологическое обновление, в которое парень ушел с головой.
Игорь не затевал разговора о свадьбе, ибо уговорились: конкретный день и месяц назовет девушка. А она молчала.
Родители? Не гудели в ухо сына, однако между собой, секретничая, обсуждали тему со всех сторон.
Недоумевал Владимир Игоревич. Он склонялся к тому, что невестка именно с Игорем не спешит связать себя узами Гименея. Вопрос: почему? Склонялся к двум вариантам — либо есть соперник и она еще не сделала окончательный выбор среди претендентов на руку и сердце, поэтому не спешит и всячески тянет время, либо мать не соглашается и отговаривает дочь, а она, будучи примерным дитя, не перечит.
Однажды Владимир Игоревич сказал:
— Анюта, а тебя не настораживает то, что Светлана все еще не познакомила мать со своим женихом?
Анна Николаевна утвердительно кивнула.
— Когда ты сделал мне предложение, а я приняла, то уже тем же вечером состоялось знакомство. Помнишь?
— Как же… Всё было по-людски — с чаем и крендельками.
Тут мать Игоря рассмеялась и возразила:
— Ну, знаешь ли, не совсем…
— Не понял…
— С родителями мне следовало познакомить не после, а до нашей помолвки… Я же, осчастливленная дурочка, поторопилась.
— Это мелочь
— А если бы родители заартачились? Мог ведь с первого взгляда и не понравиться.
— Исключено! Отказать? Мне? Вот ещё! Такому-то молодцу?
Анна Николаевна заливисто рассмеялась.
— Всегда знала, что мой муженек от скромности не умрет.
— Если серьезно, Анюта, то не будем нагнетать обстановку. Не все так уж плохо. Мы должны войти в положение и признать, что нынешнее время для студентки непростое.
Анна Николаевна, в конце концов, согласилась.
— А к лучшему… Есть время хорошенько, неспеша, подготовиться. Сын наш стоит того, чтобы отгрохать ему свадьбу по наивысшему разряду.
Владимир Николаевич попробовал свою Анюту остудить.
— Эк, понесло! Сбавь пары-то… Не олигархи.
Жена вздохнула и, вспомнив о своей матери, грустно заметила:
— Мечтала погулять на свадьбе Игорёши. Не получилось…
Муж кивнул:
— Моя мама тоже бы порадовалась. Ведь она любила Игорька… Куда крепче, чем даже меня.
— А это уж как водится, — подытожила Анна Николаевна, помолчав с минуту, печально добавила. — Все оставили нас… Ушли… Нет никого… Сыночек только… Однако и он… Вскорости оставит нас…
— Не мели, Анюта. Сын не оставит… Не такой, чтобы…
Владимир Игоревич встал с дивана, потянулся да так, что в теле что-то хрустнуло, и прошел на балкон. Ветер стих. Небо нахмурилось, особенно на западной кромке. Все свидетельствовало о приближении первой в нынешнем году грозы
СЕРДЦЕ МАТЕРИ ВСЕ-ТАКИ НЕ НА МЕСТЕ
— Умаялся, сынок? — участливо спросила Анна Николаевна, когда Игорь перешагнул порог квартиры. — Долгонько сегодня.
Парень признался, чего обычно себе, дабы не тревожить без особой нужды стариков, не позволял.
— Похоже на то, мам.
— В ванную или сразу на кухню?
— Предпочел бы второе и без промедления, да кто мне позволит с грязными руками? Ты, мам, что ли?
— Ну… в исключительных случаях.
Парень улыбнулся, ибо именно он и не видит ничего исключительного. Скорее, задержки — есть правило. Никто не принуждает, но он сам понимает, что сроки прижимают. Коллеги по техотделу называют — то ли серьезно и уважительно, то ли насмешливо-иронично — энтузиастом. Слышит и пропускает мимо ушей. Разбираться? А стоит ли шкурка выделки? На каждый роток, как говорится, не накинешь платок.
Через четверть часа сидел за столом, а перед ним большая и глубокая тарелка с густющей-прегустющей окрошкой — именно такую ( трудно даже сказать, каких ингредиентов в ней нет) он и любит. Энергично орудуя ложкой, радуется. Кто, скажите на милость, может еще его побаловать, как не мама?
Мать сидела напротив. Сидела, любуясь сыном, и молчала.
Сын после паузы вдруг, без какого-либо предисловия, произнес:
— Свадьба состоится в сентябре.
— Светланка сказала?
— Нет… Я предполагаю…
— Сынок, конкретно спросил бы… Время, подобно песку сквозь пальцы, бежит… Заявление следует подавать загодя.
— Знаю, — казал он и надолго замолчал.
Игорь спросил:
— А где отец?
— Выполняет комсомольское поручение.
Игорь улыбнулся. Он не видит нужды уточнять, ибо в семье под этим издавна имеется в виду утомительный и крайне неприятный для отца поход по продуктовым магазинам.
— Запаздывает, — сказал Игорь и отодвинул в сторону тщательно зачищенную тарелку.
— Кофе? Какао? Чай?
Игорь отрицательно мотнул головой.
— Бокал бы хорошего «сухарика»… В холодильнике не затерялся? В качестве снотворного.
Анна Николаевна достала днями початую бутылку, открыла, поставила перед сыном хрустальный фужер, наполнила до краев. Сын, смакуя любимое вино, выпил.
Встал, обняв мать, поблагодарил за ужин и скрылся в своей «берлоге», через минуту оттуда послышался легкий храп.
ВЗЫСКАНИЕ ЗА ЗАБЫВЧИВОСТЬ
Утро другого дня. Обыкновенное утро, которых в семье было немало. На безоблачном небе ярко светило июньское солнце, обещая к обеду теплынь, на старых тополях, стоящих напротив дома, не вздрогнет ни одного листочка.
Анна Николаевна, побаловав мужичков сытным завтраком и проводив одного из них, любимца-сыночка, значит, как она по давнишней привычке выражалась, на службу, вымыв посуду и протерев влажной
