задаётся вопросом. – И кому?
– Вот именно это выводит из себя людей с вами общающимися. – Повторяясь, что указывает на выведенность из себя, делает утверждающее заявление так Ламбада Розальевна строго, что Адам посчитал разумным больше не интересоваться у неё хоть о чём.
– А ведь ваш внешний портрет совершенно не согласуется с вашим внутренним психологическим портретом. – Делая внешний осмотр Адама, делает вот такие выводы Ламбада Розальевна. – Эта обманчивость и двоякость вашего внешнего и внутреннего я и вызывает некоторую трудность вашего понимания, а вы в свою очередь не можете адаптироваться к внешней среде. Возможно эта ваша критичная категоричность есть защитная функция вашего организма, явно подозревающего, что в вас что-то не так. С вами не слишком активно идут на контакт окружающие вас люди, предпочитая находиться с вами на расстоянии. И это уже не говоря о природно-естественных отношениях, обходящих вас стороной, максимум до чего вы доходили, то до дружеских объятий.
– И что вы мне предлагаете делать? – задаётся вопросом Адам.
– Для начала нужно посмотреть в глаза своей проблеме. – Говорит Ламбада Розальевна, и раз, берёт Адама за руку, и…Она смотрит со всей своей внимательной заинтересованностью на его руку, волосы на которой встали дыбом, и делает любопытный аналитический вывод.
– А ваши рефлексы правильно реагируют. – Говорит Ламбада Розальевна, после чего за раз поднимает его и ведёт за собой к зеркалу. Здесь они останавливаются напротив зеркала и что ж, можете Адам прямо в лицо посмотреть на свои, а также Ламбады Розальевны проблемы. И было бы разумным, если бы вы не перекладывали на её плечи свои проблемы, поглядывая и в её, более для себя интересную сторону. Ну а считать её во всём этом виноватой – вы сами стали со мной рядом, и я рефлекторно не мог на одном себе сосредоточиться – как-то уж совсем трусливо. Ламбада Розальевна заняла это место рядом с ним у зеркала, не для того, чтобы подчеркнуть всю ущербность Адама в сравнении с собой, столь для всего мужского коллектива желанную представительницу женского пола, а она как прежде всего профессионал своего психологического дела, держала под контролем все этапы работы со своим пациентом. Ведь от верности поставленного диагноза зависит правильность лечения и выздоровление пациента.
– Что вы видите? – после небольшой паузы, данной Ламбадой Розальевной Адаму для своего рассмотрения, она задаётся этим вопросом.
– Себя и вас. – Немного задержавшись с ответом, предполагая, что теперь каждый его ответ будет считываться Ламбадой Розальевной, всё же даёт его Адам.
– Интересно. – Многозначительно и значит тревожно для Адама задумчиво отвечает Ламбада Розальевна. – То, что вы не одного себя замечаете, уже прогресс. – А вот этот вывод Ламбады Розальевны, как бы вроде позитивный в его сторону, чего-то не слишком обрадовал Адама, из этого её ответа понявший, что его считают радикальным эгоистом, живущим в своей отдельной эко системе.
– А вы в нас пару можете увидеть? – вдруг вот такой, до чего же неожиданный и удивительный вопрос задаёт Ламбада Розальевна, что Адам сперва своим ушам не поверил, и даже обернулся в её сторону, чтобы напрямую на неё посмотреть, без этого зеркального посредника.
Ну а Ламбада Розальевна стоит как стояла, в одном внимательном к себе в зеркало положении, и понимать не собирается, что так встревожило Адама. И если он нашёл в этом её вопросе что-то для себя не входящее в рамки его понимания, то может тогда пора уже прислушаться к тому, что ему говорят, и начать искать проблемы не в сторонних от себя людях, а в самом себе.
И Адам по этому полному отвлечённому от происходящего с ним виду Ламбады Розальевны понял, к чему она его подталкивает. И Адам возвращается к зеркалу и начинает в себя всматриваться с позиции возможности не быть отвергнутым, а принятым Ламбадой Розальевной.
И как видит по себе Адам, то его внешняя составляющая ничем не может привлечь не только одну Ламбаду Розальевну, имеющую право на избирательность в своём выборе человека для эксклюзивных отношений, как модно сейчас квалифицироваться не совсем дружеские отношения между мужчиной и женщиной, которых быть и не может в принципе, как это считает Адам, но и кого по проще, если разве что только в том случае, если человек пресытился и его тянет на экзотику. Ему надоело иметь дело с выхолощенной красотой, сконцентрированной на одной себе с помощью всех этих инструментов подчёркивания в себе красоты, и он не прочь обратить своё внимание на вот такое неприглядное (это в роговых очках, если что) и непричёсанное лицо серой и бемольной интонации, где если и есть месту хоть какому-то порядку, то лишь в той степени, что б соответствовать корпоративным требованиям к своему внешнему виду.
– Адам, как там вас, вот никогда не думал, что мне придётся указывать взрослому и непьющему (это хоть объясняло что-то) вроде человеку на его безалаберное отношение к своему внешнему виду. Займитесь, наконец, собой и приведите свой внешний вид в порядок. – Получил в своё время нарекание за свой внешний вид Адам, кто может и привык там у себя в Раю не обращать внимание на свой внешний вид, но здесь условия существования и пребывания совершенно другие, и давайте уже соответствовать общим нормативам.
– Это некорректно. – Вдруг выдаёт вот такое Адам, вгоняя теперь уже Ламбаду Розальевну в оцепенение от неожиданного предположения в сторону того, что Адам запредельно хамски не видит в ней достойную для себя пару. Ну а как это согласуется со сказанным им, то тут надо знать, что для интуиции не важны слова, а ей достаточно услышать одну интонацию.
– Что вы имеете в виду? – с предельной строгостью и требованием к честности ответа, задаётся вопросом Ламбада Розальевна, не сводя своего пронзительного взгляда с этого пошляка и запредельно мнительного Адама, кому не получиться её обмануть и увильнуть от прямого ответа.
– Ну вы сами знаете. – Начинает неуверенно говорить через своё мяться на месте Адам.
– Давайте уж без этих недоговорок. Говорите, как оно есть. Проявите себя хоть раз цельным человеком. – Уперевшись взглядом в Адама, хорошо, что только через зеркало, а то бы Адам и не знал на чём в себе концентрироваться, чтобы устоять на ногах и не сбиться со своего дыхания, что невероятно сложно сделать, когда на тебя так экспрессивно-требовательно дышат, задалась этим требованием Ламбада Розальевна.
– Ну вы такая… – начал заплетаться и так сказать, блеять Адам, что-то пытаясь существенное к своему сказанному добавить с помощью своих рук, чья смысловая невербальная подоплёка была куда как яснее в плане выражения Адамом своих мыслей. – А я вон какой… – в свою сторону более чем снисходительно кивает Адам, с чем не может не согласиться Ламбада Розальевна, всё-таки профессионал своего дела, и язык тела она за раз читает.
– Это, конечно, всё так. – Смягчившись в лице и возможно и в самой себе при виде таких доказательств Адама того, что он в её сторону не имел ничего провокационного сказать – всё то, что ходит в коридорах служебных помещений, в частности, в досужих местах, как в курилках, так и в кулуарах, то всё это домыслы завистников Ламбады Розальевны, чья успешность в служебном и личном плане им не даёт покоя, и которые между собой не разделяют все эти завистники, видя в них прямые параллели (Самсон Сильвестрович не зря ежедневно испытывает головные боли, ища выход для них за закрытыми дверьми психоаналитика) – решает, что Адам заслуживает с её стороны отдельного подхода.
– Знаете, человек слишком привычен. – Берёт слово Ламбада Розальевна. – В особенности к самому себе. Кого он видит ежедневно, и чтобы значит, не разориентироваться в своей жизни, он считает, что раз природа на его счёт так распорядилась, то он не имеет права ничего в себе менять (память у меня короткая, и я боюсь, что начав в себе изменяться, не вспомню с чего начинал; что так и есть по факту). – На этом моменте Ламбада Розальевна, что и говорить, а позволяет себе несколько больше того, что может себе позволить без предварительной договорённости посторонний человек – она запускает свою руку в растрёпанные безалаберностью отношения к своей личности волосы Адама, тем самым понижая его отчасти в росте под этим ручным давлением, и внося смуту в его голову, со своими нервными вопроса.
– Что всё это значит?! – ощущая всё же приятное волнение и движение рукой в волосах головы, сглотнув всё то, что в момент наполнило рот, вопросил, конечно, только самого себя Адам, боясь даже пошевелиться, ведя наблюдение за собой и за действиями Ламбады Розальевны, всё это с ним проделывающей без визуального контроля со своей стороны, чисто на рефлексах и интуиции через зеркало. – К чему она меня подводит? – а вот этот вопрос Адама, судя по его подогнувшимся коленям, благодаря в кавычках которым, он и ощутил свою близость к более низкому положению в сравнении с Ламбадой Розальевной, имеет для себя видимые ответы со стороны того же пола.
– Но мы не будем всё отдавать на произвол нашей общей природы, а сами и внесём изменения в свой характер жизненного устройства. – Почему-то ожидаемо Ламбада Розальевна говорит одними загадками, без какой-то для Адама детализации. И Адам, ничего, если честно хорошего не ожидая от представителей медицины, в данном случае работающей с душевными проблемами – что когнитивно удивительно, ведь представители медицинского содружества занимаются оказанием помощи человеку с его болезнями, ну а то, что их методы всегда вызывают горечь в рту, как самое малое из негативных побочек, а в основном болезненные ощущения, что видимо и вызывает негатив в адрес людей в белых халатах, то что поделать, если единственный рабочий инструмент по борьбе с болезнями, то это так называемый метод клин клином вышибают – и заподозрил в сторону Ламбады Розальевны нечто в край осложняющее его дальнейшую жизнь. Которая с этого момента будет осуществляться под полным контролем Ламбады Розальевны. Где она путём внедрения в него специальных катетеров (что это такое, то чёрт его знает), датчиков контроля рефлексов (теперь он будет рефлексировать только так, как это будет надобно Ламбаде Розальевне) и своих чувств (здесь всё также будет действовать) будет управлять его жизнью. А запустится этот конвертационный процесс его нового жизнеустройства, как только она скажет ему знаковое слово.
– И что это за слово? – задался про себя вопросом Адам, не сводя своего взгляда с себя, и придя к странному пониманию того, что если он отгадает это ключевое слово, являющееся якорным ключиком к запуску в нём процесса деформирования личности, как по нему, то деградации до потери в себе самостоятельности, подконтрольности себя другим объектом своего права, то он сможет противостоять этому вмешательству.
И, конечно, при этом почему-то, Адам ничего толком придумать не смог, а почему он не смог, то по той причине, что Ламбада Розальевна так за него живо взялась, что не давала ему сосредоточиться хоть на чём-то, путая его мысли своей рукой, погружённой в его волосы на голове. Где она принялась делать волнительные вращения для
